отношения по-прежнему оставались сугубо дружескими.
Екатерина была убеждена, что восстание Шмидт возглавил против своей воли. Используя свои связи в Петербурге, она пыталась облегчить условия тюремного содержания и смягчить приговор. Тщетно. В своем последнем послании он написал ей: «Сегодня меня приговорили к смерти. Прощай, дорогая сестра Катя. Твой Петя Шмидт».
В годы Второй мировой войны Ростковская жила в Неаполе и работала над книгой мемуаров, но завершить ее не успела – умерла в 1943 году. Бо́льшая часть ее воспоминаний вошла в книгу «Под чужим небосводом», которую Эннио Бордато, глава итальянской Ассоциации «Помогите детям», подарил Российской Национальной библиотеке.
К слову, у каждого поколения свой кумир. Но один кумир может влиять на несколько поколений, если его продвигает пропагандистская машина государства. Именно так произошло со Шмидтом, которого советский партийный ареопаг навязал населению страны как революционера-мученика. После 1917 года на Рабоче-крестьянском Красном флоте (!) 12 кораблей носили имя «Лейтенант Шмидт»; в его честь называли улицы, набережные, мосты.
С расцветом диссидентского нигилизма в СССР в конце 1960-х фигура лейтенанта Шмидта утратила ореол тираноборца, так как возобладало мнение, что «обуреваемый манией величия страстотерпец Шмидт принес себя на алтарь собственной миссии, а не революции в России…»
Глава четвертая. Единственное поражение генералиссимуса
Македонский, Ганнибал, Чингисхан, Тамерлан, Суворов, Наполеон – гении военной стратегии и тактики, и каждый из них величайший полководец своего времени. Однако, в отличие от заграничных коллег, Александр Васильевич не проиграл не то что ни одной войны, – ни одного сражения! Он разгромил даже элитные полки янычар, но не смог одолеть тайную страсть собственной жены…
Поздний брак
Как только генерал-майор Александр Васильевич Суворов отметил свой 43-й день рождения, его призвал к себе в Москву отец, отставной генерал-аншеф и сенатор. Он очень переживал, что сын, имеющий генеральский чин и высокие награды, один из образованнейших русских людей своего времени, живет бобылем и не стремится продолжить род Суворовых.
Начав службу денщиком у Петра I, предприимчивый Суворов-старший так приумножил свои капиталы – одних крепостных мужского пола у него было более двух тысяч, а еще деньги и прочая собственность, – что мечтал только об одном: женить Александра и увидеть появление на свет внука, наследника рода Суворовых. Потому он без устали искал сыну молодую невесту. И нашел-таки!
Девица Варвара, дочь князя Прозоровского Ивана Андреевича, хороша была особой русской красотой: рослая, русоволосая, зеленоглазая, ума скромного, нрава необузданного. По меркам того времени считалось, что она в свои 23 года засиделась в девках. Заневестилась. Впрочем, в том печальном положении был отчасти повинен ее отец.
Князь, душа разлетная, подобно многим русским вельможам, гусарил по жизни: дом держал открытым для прихлебателей, выезжал на псовую охоту в окружении огромной толпы гостей и челяди, устраивая балы и застолья, был самозабвенно щедр. Теперь же, изрядно поиздержавшись, Прозоровский мог дать дочери ничтожно скудное приданое. И хотя воздыхателей у красивой девушки было немало, гордость не позволяла князю родниться с каким-нибудь худородным коллежским советником. Иное дело – генерал-майор, кавалер боевых наград, даже если он маленького роста и внешне неказист…
Отец и сын Суворовы, как все русские, долго запрягали, но быстро ездили: знакомство Александра Васильевича и Варвары Ивановны состоялось 16 декабря 1773 года, помолвка – 18-го, обручение – 22-го, свадьба – 16 января 1774 года.
Венчались молодые в церкви Федора Студита, той самой, где в свое время крестили Александра. Был и медовый месяц, который проходил в доме отца на Большой Никитской.
На брачный союз Александр Васильевич смотрел, как на обязанность: «Меня родил отец, и я должен родить, чтобы отблагодарить отца за рождение… Богу неугодно, что не множатся люди». Свой брак Суворов называл не иначе как «неожиданным благополучием», и был по-своему счастлив.
* * *
В середине февраля Суворов возвратился в армию, в свою привычную среду – на театр военных действий. Вскоре и Варваре пришлось вкусить все прелести жены военачальника. Следуя за мужем, она жила то под Полтавой, то в Таганроге, то в Астрахани, то в Крыму. Бесконечные путешествия не прошли для Варвары даром: из-за тряски по российским дорогам у нее случились два выкидыша, а в Крыму она 8 месяцев не вставала с постели из-за подхваченной в путешествиях лихорадки.
В апреле 1775 года молодожен Суворов не без удовольствия писал своему другу Петру Турчанинову: «душа моя часто летает в Киев». Там на сохранении плода находилась Варвара, и 1 августа она родила девочку, которую нарекли Натальей. Александр Васильевич был на седьмом небе от счастья, считая рождение «Суворочки» – так ласково называл он дочь – самым великим событием своей жизни.
Чрезвычайно занятый военными делами Суворов по полгода не видел жену. И Варвара, молодая красивая женщина без твердых нравственных устоев, поддалась искушению.
Искуситель
В августе 1778 года русские войска под водительством генерал-поручика Суворова предотвратили высадку турецкого десанта на юго-западе Крымского полуострова, в Ахтиарской бухте. Тем самым была сорвана попытка Турции развязать новую войну в невыгодной для России международной обстановке.
Прежде чем выехать в Крым, Суворов отправил Варвару с ребенком в Полтаву. Сопровождал их его племянник Николай Сергеевич Суворов. Ранее он под началом своего дяди служил в Польше и получил тяжелое ранение руки. Александр Васильевич, протежируя племяннику, попросил своего благодетеля светлейшего князя Григория Александровича Потемкина оказать тому милость и благоволение.
Просьбу Потемкин уважил: Николая Суворова зачислили секунд-майором в Санкт-Петербургский драгунский полк. В действительности же он состоял при дяде офицером по особым поручениям.
В начале июня 1779 года Александр Васильевич, выхлопотав себе краткий отпуск, примчался в Полтаву навестить давно не подававшую о себе вестей жену. И, к своему ужасу, застал Варвару в постели с племянником Николаем.
Скандал разгорелся нешуточный, и Суворов твердо решил добиваться развода, хотя сделать это в то время было очень непросто. В сентябре он подал прошение в Духовную консисторию, в котором объяснил все без утайки, а жене приказал ехать с дочерью в Первопрестольную и дожидаться его вердикта в доме на Большой Никитской.
Не прошло и недели, как туда заглянул Николай повидать свою пассию. Путь ему преградил управляющий.
– Не пущу я тебя, Николай! А будь здесь Александр Васильевич – кнута тебе не избежать… Да и пора тебе уже образумиться, взять жену…
– Жену? А чью? Может, подскажешь, Кузьмич? – упиваясь своей безнаказанностью, засмеялся племянник.
Вслед за этим он навсегда был отлучен от дома на Большой Никитской.
Примирение
Несложно понять душевную боль Александра Васильевича, прямодушного и кристально чистого человека, которого
